СКОРО СЕССИЯ ПРОШУ
ответы нужны срочно(((((
Вопросы к зачету по курсу «Обществознание» 1 курс, 1 семестр
1.Понятие «общество» в широком и узком смыслах Функции общества.
2.Общество как динамическая саморазвивающаяся система.
3.Подсистемы общества (сферы общественной жизни) . Характеристика деятельности людей и отношений между людьми в указанных сферах. Назовите учреждения (организации) принадлежащие к тем или иным сферам общества.
4.Что такое природа? Взаимосвязь общества и природы. Приведите примеры.
5.Общество и культура. Различие в этих понятиях.
6.Типология общества. Классификация типологий общества.
7.Традиционное (доиндустриальное, индустриальное, постиндустриальное (информационное) общества. Дайте сравнительную характеристику указанных обществ.
8.Формационный подход к изучению общества. Авторы данного подхода.
9.Цивилизационный подход к изучению общества. Авторы данного подхода.
10.Что такое глобализация? Причины глобализации. Направления глобализации. Последствия процесса глобализации (позитивные, негативные) . Факторы единства современного человечества.
11.Глобальные проблемы человечества. Причины возникновения глобальных проблем. Группы глобальных проблем. Пути (направления) решения глобальных проблем. Социальные прогнозы перспектив человечества.
12.Подходы к решению вопроса о происхождении человека. Биологизаторский, социологизаторский подходы. Основные отличия человека от животного.
13. Социогенез Человек как биосоциальное существо.
14.Мораль как регулятор общественных отношений.
15.Наука, её роль в развитии общества.
16.Религия как форма общественного сознания. Мировые религии.
17.Образование как способ трансляции научного знания.
18.. Научно-технический прогресс, его последствия.
19. Познание. Виды познания. Основные философские направления в области познания.
20. Культура массовая и элитарная.
21.Духовная культура, её основные формы.
22. Образование как способ передачи культурного опыта общества.
Проблемы развития духовной культуры в современной России.
30. Искусство и духовная жизнь

1)инстинкта самосохранения
2)органов чувств
3)заботы о потомстве
4)способности трудиться
А5.Игру как вид деятельности от труда отличает
1)обязательное использование инструментов
2)наличие воображаемой обстановки
3)осуществление коллективом людей
4)стремление к поставленной цели
А6. Верны ли суждения?
Человек формирует
А. как природная среда,тк и социальные тношения и взаимодействия.
Б.культурная среда.
1)верно только А
2)верно только Б
3)верны оба суждения
4)оба суждения неверны
А8
Общество как целостную динамичную систему изучает наука
1)психология
2)социология
3)политология
4)культурология

В ряду всех трудно понимаемых понятий, всё что связано с “культурой”, наверное, самые непонятные для ребят, которые будут сдавать . А диалог культур, особенно, когда требуется привести примеры такого диалога — так вообще вызывают ступор и шок у многих. В этой статье мы разберем это понятие понятно и доступно, чтобы вы не испытывали ступора на экзамене.

Определение

Диалог культур — означает такое взаимодействие между носителями разных ценностей, при котором одни ценности становятся достоянием представителей другой .

При этом носителем обычно является человек, личность, выросшая в рамках данной системы ценностей. Межкультурное взаимодействие может происходить на разных уровнях, с помощью разного инструментария.

Самый простой такой диалог — это когда вы, россиянин, общаетесь с человеком, выросшим в Германии, Англии, США или Японии. Если у вас есть общий язык общения, то вы, осознавая или нет, будете транслировать ценности той культуры, в которой выросли сами. К примеру, задав вопрос иностранцу, есть ли у них в стране уличный жаргон, вы можете узнать много нового об уличной культуре другой страны, и сравнить ее с вашей.

Другим интересным каналом межкультурной коммуникации может служить искусство. Например, когда вы смотрите любое голливудское семейное или вообще любое другое кино, то вам может показаться странным (даже в дубляже), когда, к примеру, мать семейства говорит отцу: “Майк! Ты почему не свозил сына в выходные на бейсбол?! Ты же обещал!”. При этом отец семейства, краснеет, бледнеет и вообще ведет себя с нашей точки зрения весьма странно. Ведь российский отец просто скажет: “Не срослось!” или “Не мы такие, жизнь — такая” — и уйдет восвояси по своим делам.

Эта, вроде бы мелкая ситуация, показывает, насколько серьезно относятся к обещаниям (читай к своим словам) в заграничной стране и в нашей. Кстати, если не согласны, напишите в комментариях, с чем именно.

Также любые формы массового взаимодействия будут являться примерами такого диалога.

Уровни культурного диалога

Существует всего три уровня такого взаимодействия.

• Первый уровень этнический , который происходит на уровне этносов, читай народов. Как раз пример, когда вы общаетесь с иностранцем будет пример такого взаимодействия.
• Второй уровень национальный . По правде, выделять его особо не очень верно, потому как нация тоже является этносом. Лучше говорить — государственный уровень. Такой диалог происходит, когда на государственном уровне выстраивается какой-то культурный диалог. К примеру, в Россию приезжают студенты по обмену из стран ближнего и дальнего зарубежья. В то время как российские студенты отправляются на учебу за границу.
• Третий уровень — цивилизационный . Что такое цивилизация, смотрите в этой статье. А в этой вы можете ознакомиться с цивилизационным подходом в истории.

Такое взаимодействие возможно вследствие каких цивилизационных процессов. Например вследствие распада СССР многие государства сделали свой цивилизационный выбор. Многие интегрировались в западноевропейскую цивилизацию. Другие стали развиваться самобытно. Примеры, думаю, сами сможете привести, если подумаете.

Кроме этого, можно выделить следующие формы культурного диалога, которые могут проявляться на его уровнях.

Культурная ассимиляция — это такая форма взаимодействия, при которой одни одни ценности уничтожаются, а на смену им приходят другие. К примеру, в СССР были человеческие ценности: дружбы, уважения и пр., что транслировалось в фильмах, мультфильмах (“Ребята! Давайте жить дружно!”). С распадом Союза на смену советским ценностям пришли другие — капиталистические: деньги, карьера, человек человеку волк и все в таком духе. Плюс компьютерные игры, в которых жестокость порой выше, чем на улице, в самом криминальном районе города.

Интеграция — это такая форма, при которой одна система ценностей становится частью другой системы ценностей, возникает как бы взаимопроникновение культур.

К примеру, современная Россия страна — многонациональная, поликультурная, и поликонфессиональная. В такой стране, как наша, не может быть доминирующей культуры, поскольку все они объединены одним государством.

Дивергенция — очень упрощенно, когда одна система ценностей растворяется в другой, и влияет на нее. Например, сквозь территорию нашей страны прокладывали себе путь многие кочевые орды: хазары, печенеги, половцы, и все они осели здесь, и в конце концов растворились в местной системе ценностей, оставив в ней свой вклад. К примеру, словом “диван” изначально назывался малый совет ханов в империи чингизидов, а теперь это просто предмет мебели. Но слово-то сохранилось!

Понятно, что в этом небольшом посте, мы не сможем раскрыть все грани, необходимые для сдачи егэ по обществознанию на высокие баллы. Поэтому приглашаю вас на наши курсы подготовки , на которых мы детально раскрываем все темы и раздела обществознания, а также работаем над разбором тестов. Наши курсы — это полноценная возможность сдать егэ на 100 баллов и поступить в вуз на бюджет!

С уважением, Андрей Пучков

1) В России стали популярными песни заграничных исполнителей

2) Пища японской кухни (суши и.т.д.) прочно вошла в рацион многих народов мира.

3) Люди активно учат языки разных стран, что помогает им приобщаться к культуре другого народа.

Проблема взаимодействия культур

Изоляция культуры - это один из вариантов противостояния национальной культуры давлению других культур и интернациональной культуры. Изоляция культуры сводится к запрету любых изменений в ней, насильственному пресечению всех чуждых влияний. Такая культура консервируется, перестает развиваться и в итоге умирает, превращаясь в набор банальностей, прописных истин, музейных экспонатов и подделок под предметы народных промыслов.

Для существования и развития любой культуре , как и любому человеку, необходимы общение, диалог, взаимодействие . Идея диалога культур подразумевает открытость культур друг другу. Но это возможно при выполнении ряда условий: равенства всех культур, признания права каждой культуры на отличия от других, уважения к чужой культуре.

Русский философ Михаил Михайлович Бахтин (1895- 1975) считал, что только в диалоге культура приближается к пониманию себя самой, глядя на себя глазами иной культуры и преодолевая тем самым свою односторонность и ограниченность. Не существует изолированных культур - все они живут и развиваются только в диалоге с другими культурами:

Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже (но не во всей полноте, потому что придут и другие культуры, которые увидят и поймут еще больше). Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом: между ними начинается как бы диалог , который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур... При такой диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются.

Культурное многообразие - важное условие для самопознания человека: чем больше культур он узнает, чем больше стран посетит, чем больше языков выучит, тем лучше он поймет себя и тем богаче будет его духовный мир. Диалог культур - основа и важная предпосылка для формирования и укрепления таких ценностей, как толерантность, уважение, взаимопомощь, милосердие.

49. Аксиология как философское учение о ценностях. Основные аксиологические концепции.

Человек самим фактом своего существования выделен из мира. Это вынуждает человека дифференцированно относиться к фактам своего бытия. Человек едва ли не постоянно находится в состоянии напряженности, которое он пытается разрешить ответом на знаменитый вопрос Сократа "Что есть благо?". Человека интересует не просто истина, которая представляла бы объект таким, каким он является сам по себе, а значение объекта для человека, для удовлетворения его потребностей. Индивид дифференцирует факты своей жизни по их значимости, дает им оценку, реализует ценностное отношение к миру. Общепризнанным фактом является различная оценка людьми, казалось бы, одних и тех же ситуаций. Вспомните притчу о строительстве собора в средневековом городе Шартре. Один считал, что он совершает трудную работу и только. Второй сказал: "Зарабатываю хлеб семье". Третий промолвил с гордостью: "Я строю Шартрский собор!".

Ценностью является для человека все, что имеет для него определенную значимость, личностный или общественный смысл. Количественной характеристикой этого смысла является оценка, которая часто выражается в так называемых лингвистических переменных, т. е. без задания числовых функций. Чем занимается жюри на кинофестивалях и конкурсах красоты как не оценкой в лингвистических переменных. Ценностное отношение человека к миру и себе приводит к ценностным ориентациям личности. Для зрелой личности обычно характерны достаточно устойчивые ценностные ориентации. В силу этого пожилые люди часто медленно перестраиваются даже тогда, когда этого требуют исторические обстоятельства. Устойчивые ценностные ориентации приобретают характер норм , они определяют формы поведения членов данного общества. Ценностное отношение личности к себе и миру реализуется в эмоциях, воле, решимости, целеполагании, идеалотворчестве. Философское учение о ценностях называется аксиологией . В переводе с греческого "аксиос" означает "ценность".

Доклад доцента кафедры теологии и религиоведения философского факультета СГУ, кандидата философских наук
Ирины Викторовны Кутыревой на Пленарном заседании X Пименовских чтений

Человек, живущий в современную эпоху, эпоху стремительного развития всех сфер общественной жизни, нескончаемого производства личностных благ, привык к частым изменениям в разных сферах. Пришедший на смену 20 веку с его подчас казусными историческими перипетиями и динамичным развитием а зачастую и уничтожением столь же динамичным, 21 век заставляет человечество в целом и каждого отдельного индивидуума обратиться к вопросам, которыми жило человечество на протяжении всей своей истории. Именно в этот период наше общество, как никогда раньше, оказалось оторванным от своих духовных корней, именно в период прогрессивного развития (впоследствии выясняется, что прогресс подразумевал только лишь научное развитие и техническое совершенствование) с особой силой разрушались исконные ценности и традиции. Потери в области духовной культуры имели последствием практически полную утрату национальной идентичности. Человек начинает вспоминать свою историю и свою культуру, к сожалению только тогда, когда осознает необходимость ее незабвения. Разворачивание мировой политической ситуации свидетельствует о том, что момент возникновения подобного рода необходимости настал. Необходимость возрождения традиционной культуры (в том числе и как средство выхода из современного духовно-нравственного кризиса) в настоящий момент осознается обществом как одна из приоритетных задач.

Обозначенная тема ставит на центральное место проблему культурологического характера. На первый взгляд может показаться, что проблемы экономического характера, социальной незащищенности некоторых слоев населения, экологической безопасности, например, являются наиболее важными, нежели проблема сохранения «наследия», которое не будет являться жизненно необходимым голодающему населению, скажем, в момент экологической катастрофы. Тем не менее, если мы вспомним все трагедии в истории человечества, то на вопрос: «что помогло народу/стране/жителям остаться народом, а не просто нецивилизованным сообществом представителей homo sapiens?», то первое, что им помогло - это единство и осознание принадлежности к незыблемым ценностям. Обусловлено это тем фактом, что человек воспитывается в культуре и социализируется в ней. Культура - это память, система ценностей, жизненных представлений и образцов. В науке ни один из терминов не имеет столь множественных определений, как термин «культура», который объединяет все: и материальную и духовную составляющую. Именно то, что КАЖДЫЙ человек имеет свое глубокое культурное самосознание, обладает культурной памятью, которая формирует его ценностные идеалы на протяжении всей жизни, свидетельствует о том, что, родившийся в культуре не представляет жизни вне ее.

Но история демонстрирует, что каждая культура не может существовать обособленно. Как другие культуры существуют во взаимосвязи или проходили этап становления под воздействием внешней доминирующей традиции, столь трудно представить и русскую культуру в виде «идеально» целостного, исторически непрерывно развивающегося явления. Представить человечество 21 века включенного в процесс глобализации, увидеть развитые культуры, обогащенные прежним взаимовлиянием, имеющие индивидуальное самосознание, но не слышащих друг друга, к сожалению, не так сложно. Это парадоксальная реальность. Именно поэтому проблема «диалога культур» сегодня выходит на первое место.

Для России, как многонационального государства данная тема имеет значение еще и на внутреннем уровне. Как уже было отмечено, наша культура развивалась весьма неоднородно, тем не менее, стоит отметить ее основную направленность: русская культура - это преимущественно духовная культура.

Непонимание зачастую культурных особенностей связано с изучением или восприятием культуры с позиций чужих стереотипов. Россия в предыдущие эпохи пыталась найти свой путь развития путем подражания Европе. Подобная амбивалентность - с одной стороны, заимствовать архетипы европейских культур и зачастую насильно насаждать их для внешнего сходства, с другой, признавать свою самобытность, имеющую незыблемое основание - духовность, - свойственна для русской культуры.

Сегодня Запад задает клише, по которым следует оценивать уровень развития культуры. Одним из основных клише является свобода, которая противостоит закабалению в искусственно созданную форму культуры. Через призму свободы рассматривается уровень развития. Но не следует забывать, что границы есть даже у свободы, иначе она превращается в хаос. Русская культура отличается тем, что понимает границы дозволенного и отсекает неприемлемое. Эти границы базируются на нравственных ценностях, религиозной составляющей, которая долгое время являлась образцом верного восприятия и понимания происходящего вокруг.

В связи с тесным взаимодействием всех стран при решении глобальных проблем происходит познание внешних культур, которое оказывает влияние на внутреннее культурное самосознание. Под подобным воздействием современная культура в России находится в изменяющемся состоянии. В ее развитии нет единого направления. Сегодня религия и в частности Православная церковь отделена от государства, но признаётся ведущей в духовно-нравственном направлении и воспитании. Для сохранения культурного многообразия и культурной идентичности необходимо восприятие каждой из культур как равноправной и необходимой для сохранения исторической памяти нашего народа. Диалог культур возможен только в том случае, если он происходит при участии представителей разных культур. Говорение самого с собой не является диалогом. Кроме того, диалог предполагает равноправие участников, которое должно базироваться на взаимоуважении. Уважение к другой, чужой культуре основывается на уважении своей собственной и воспитывается с детства. Представление о своей культуре как единственной форме верного культурного освоения и наличествования, кажется примитивным. Если человек ценит культуру в которой он воспитан, уважает себя как личность, то он должен уважать и «Я» другого человека, который также обладает культурным сознанием, и воспитан в другой культурной традиции. Подобное сознание должно прививаться с детства для минимизации возможностей конфликта на межнациональной почве или религиозной вражды. Естественно, что развитие культуры не ограничивается только религиозной составляющей, тем не менее, как явно нам демонстрирует последнее десятилетие 20 века, разрыв между светской и религиозной культурой был настолько существенен, что мог привести к пошлому культурному переосмыслению всего исторического наследия. Сегодня мы видим попытку налаживания диалога между светской и религиозной культурой. И в очередной раз, когда терпят крах попытки договориться посредством делового языка, возникает необходимость обращения к незыблемым ценностным основам, установкам, на которых столетиями держалось русское самосознание.

Несомненно, что исследование духовной культуры народа следует начинать с религии, как с первоистока духовности. Религия Руси - православие — всегда играло определяющую роль в формировании главных жизненных ценностей, принципов межличностного взаимодействия, мировоззренческих и моральных установок, тем самым, являясь одним из главных факторов формирования русской духовной культуры. Конечно, необходимо понимать, что своеобразие русской культуры не исчерпывается влиянием православия. Определенное воздействие на русскую культуру в последние столетия имела западно-европейская традиция, о влиянии которой говорилось всегда много и красочно. Во всяком случае, следует сказать, что на исследования влияния западной культуры на русскую запрета никогда не было. Православие же, особенно в советскую эпоху, долгое время относилось к закрытым темам. Таким образом, многолетнее замалчивание духовной составляющей в русской культуре создало тяжелый вакуум, который как никогда ощущается сегодня, и возникает жизненная необходимость его заполнения.

В конце прошлого века в русской культуре стала остро ощутима прерванная связь преемственности культурной жизни, изменился процесс духовного производства, который отразился на изменении личности. Именно с этим связан современный антропологический кризис - в отрыве от своих духовных корней выросло уже не одно поколение. Поэтому сегодня как никогда необходим процесс возрождения культурных традиций и прививания нравственных ценностей. Определяющую роль в созидании нашей культуры играет воспитание духовно здорового поколения, обладающего культурным самосознанием, уважающего свои истоки и традиции. Сегодня понятия светскость и религиозность перестали выступать как взаимоисключающие друг друга. Сейчас мы видим процесс созидания, процесс укоренения нравственных идеалов, воспитание уважения к своей истории и своей культуре, ликвидацию неграмотности и невежества в восприятии религиозных основ культуры. Образовательное пространство сегодня призвано уменьшить пропасть между тотальным незнанием и пониманием ценностных ориентиров, ликвидировать существующие пробелы. Введение в общеобразовательных школах основ религиозных культур и светской этики свидетельствует о постепенном возвращении к нравственным истокам.

Готовность высшей школы к реализации в рамках Федеральных государственных образовательных стандартов подготовки бакалавров и магистров по направлению «Религиоведение», «Основы религиозной культуры и светской этики» в рамках Педагогического образования, «Теология» обусловлены социальной необходимостью для формирования качественно подготовленных кадров, воспитывающих на должном высоком профессиональном уровне существующее поколение.

Но все же, удивляет отношение к «Теологии» некоторой части российской элиты. Введение одного из многих образовательных направлений, закрепленных в государственном перечне, толкуется как тотальная клерикализация вузовской системы.

Думается, что богословское образование с его мощным гуманитарным и гуманистическим посылом - это разумное дополнение к тому спектру специальностей, которые сегодня реализуются в вузах. Специалисты-теологи сегодня востребованы и самой церковью, и - в неменьшей степени - современном обществе, где ощущается острая нехватка теологических представлений и конкретных знаний. Только получив университетское теологическое образование, выпускник в состоянии проводить соответствующую экспертную работу, терпеливо и профессионально разбираться в сложнейших социально-политических и межконфессиональных отношениях, со знанием дела истолковывать произведения живописи и литературы, полноценно осознавать законы мироустройства. В Саратовском университете это хорошо понимают, и мы планируем расширять спектр образовательных услуг в теологической сфере. Мы понимаем, что сегодня теология в академическом пространстве - неотъемлемая составляющая всей образовательной сферы, отвечающая за формирование религиозной культуры. Университетское теологическое образование на сегодняшний день реализуется в 34 городах РФ. Лицензию на подготовку теологов получили 37 государственных образовательных учреждений, среди которых почетное место занимает Саратовский государственный университет. В текущем году в университетской среде произошло одно из важных событий, ознаменовавшее возврат к традиции, а именно, воссоздание кафедры теологии и религиоведения. Уже в этом году в университете был сделан первый набор студентов-магистров по направлению «Теология».

В наступающем 2013 году планируется начать подготовку бакалавров и магистров по «Основам религиозной культуры и светской этики» в рамках педагогического образования, что обусловлено социальным запросом, который определяет востребованность выпускников религиоведов и теологов в различных институтах государственной власти, общественных структурах, образовательных и культурных учреждениях, средствах массовой информации.

Хочется надеяться, что выстроенная сегодня тенденция, в том числе в образовательном пространстве Саратовского университета, в достаточно скором времени приведет к долгожданным результатам, а в целом внесет вклад в достижение сбалансированности нарушенного диалога в современной культуре между ценностями материальными и духовными.

Идея диалога культур или, точнее, обоснование принципа диалогизма в отношениях между культурами – одна из самых глубоких,са­мых заветных исамых продуктивных идей великого русского мыслителя ХХ века М.М. Бахтина, получивших свое выражение и развитие в целом ряде его выдающихся работ, вошедших по праву в золотой фонд отечественной и мировой культуры. Диалог культур – одно из крупнейших открытий ХХ века в гуманитарной сфере. С легкой руки М. Бахтина проблематика диалога культур стала достоянием гуманитарных и общественных наук во всем мире. Эти идеи оказались востребованы в теории и практике межкультурных коммуникаций, в социологии и политологии, религиоведении и конфликтологии, философии и психологии, литературоведении и искусствознании, семиотике и лингвистике, в экономике и менеджменте, педагогике и методике обучения и воспитания. По существу, понятие «диалог культур» оказывается универсальным при характеристике и осмыслении любых международных, межнациональных, межконфессиональных и межличностных отношений.

Впервые мысли о диалоге культур как об основополагающем принципе культурно-исторического развития складывались у Бахтина еще в ранние периоды его твор­чества – невельcкий (I9I8-I920) и витебский (1920-1924), когда ему приходилось часто выступать на публичных диспутах, посвященных философско-религиозной, историко-культурной и литературной тематике. Сама эпоха послеоктябрьского развития была наполнена живым, непрекращающимся диалогом, а подчас и ожесточенным спором между старым и новым. Все работы Бахтина 1920-х годов, включая авторское исследование творчества Достоевского и книги, опубликованные после ареста автора и вышедшие в значительной мере при участии и под именами его друзей – П. Медведева, В. Волошинова, буквально переполнены эти спором. Они и рождались, действительно, в диалоге – с единомышленниками и оппонентами, а потому несли на себе печать злободневной полемики и полифонизма идей переходной эпохи.

Однако работы М. Бахтина 1930-40-х гг., посвященные жанру ро­мана и романному слову, в том числе проблемам хронотопа (т.е. взаимопроникновению времени и пространства), а так­же Ф. Рабле и народной культуре средневековья и Возрождения, – создавались автором уже в принципиально иную эпоху, отмеченную жесточайшим монологизмом и мыслительной однозначностью. Отстаивавшиеся Бахтиным в это время идеи диалога культур и принцип диалогизма в истории культуры не могли не являться по самой сво­ей сути формой идеологического сопротивления сталинизму и безудержному культу вождя, т.е. формой интеллектуальной оппозиции деспотическому режиму, идеологическому догматизму и идейно-эстетическому оправданию тоталитаризма как такового. Неслучайно первые после длительного замалчивания имени и работ Бах­тина публикации двух его наиболее крупных и известных произведений, пронизанные идеями диалога и диалогизма, – «Пробле­мы поэтики Достоевского» (196З) и «Творчество Франсуа Рабле и народ­ная культура средневековья и Ренессанса» (1965) – совпали с концом хрущевской оттепели, а в дальнейшем продолжали символизировать дух свободы, открытости, плюрализма, представляя собой способ интеллектуального противостояния застою и догматизму в период брежневского правления.

Особое место в развитии идеи диалога культур как процесса развивающегося исподволь разрушения культуры официозной, претендующей на серьезную однозначность и идеологическую диктатуру, принадлежит последней из названных работ Бахтина, защищенной им в 1946 г. в качестве диссертации под названием «Рабле в истории реализма». В этой книге больше всего внимания было уделено диалогу народной смеховой культуры и культуры официальной, серьезной и выстроенной иерархически. Однако в ней также шла речь и о диалоге далеко отстоящих друг от друга исторических культур, общающихся между собой через головы столетий и культурных эпох, в рамках так называемого «большого времени» (таковы, например, переклички Ф. Рабле с античностью, Н. Гоголя – с Рабле и т.п.). Не забыты Бахтиным были и примеры диалога современных друг другу культур. Так, на примере философии Ф. Рабле, изложенной в его романе, Бахтин выражает надежду, что, благодаря диалогу культур, человечество станет единым, и становящаяся общечеловеческая культура будет построена «в чисто ренессансной горизонтали пространства и времени», а не в «средневековой иерархической вертикали», т.е. демократически, а не аристократически. Здесь есть конечно и иносказательный подтекст: для Бахтина монологическая сталинская эпоха – это «новое средневековье», с его кострами, инквизицией, религиозным и политическим догматизмом, а «оттепель», период демократизации, несущий свободу общения и диалог культур – это возрождение культуры (в широком смысле).

В своих более поздних работах 1970-х годов Бахтин особенно настойчиво отстаивал понимание культурных миров не как замкнутых и завершенных кругов, а как «открытого единства». Каждое такое единство, при всем своем своеобразии, входит, по мысли Бахтина, в единый (хотя и не прямолинейный) процесс становления культуры человечества. Полемизируя с «односторонним, а потому неверным» представлением, что для лучшего понимания чужой культуры «надо как бы переселиться в нее» и, «забыв свою, глядеть на мир глазами этой чужой культуры», М. Бахтин утверждал, что «известное вживание в чужую культуру», хоть и является «необходимым моментом» в процессе ее понимания, не является определяющим для творческого понимания. Великое дело для понимания, доказывал Бахтин, – это вненаходимость понимающего – во времени, в пространстве, в культуре – по отношению к тому, что он хочет творчески понять, – способность быть «другим». «Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже». «Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом; между ними начинается как бы диалог , который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур». «При диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются».

Так происходит при научном или философском анализе культур, стремящемся к объективности и доказательности. Однако в большинстве случаев межкультурных коммуникаций происходит иное: каждая культура стремится при контакте с другой вы читать в ней «свое» (и интерпретировать ее по преимуществу в этом ключе, тем самым «осваивая» ее собственными ментальными средствами) и, напротив, отторгнуть «чужое» (соответственно осудив его, дискредитировав, вытеснив или заместив его «своим»). В этом смысле возможно говорить, что в смысловом поле каждой культуры складывается конфигурация трех смысловых центров: Я, Другой и Я-для-другого.

В своей ранней работе, опубликованной посмертно, «К философии поступка» (1920–1924), М. Бахтин представляет диалог, в котором, со стороны каждого из субъектов, вступающих в диалог, действуют три момента, которые, в традициях немецкой философии, он называет: я-для-себя, другой-для-меня и я-для-другого. Эти три момента относятся как к межличностному диалогу, так и к диалогу культур. Каждый из этих «эмоционально-волевых центральных моментов» несет в себе соответствующую идеологическую установку: «нарциссизм» (я-для-себя ), «эгоцентризм» (другой-для-меня ) и «альтруизм» (я-для-другого ). В любом диалоге культур происходит взаимодействие трех моментов – с каждой из сторон диалога: я-для-себя – это менталитет культуры, ее самосознание; другой-для-меня – это контекст взаимоотношений данной локальной культуры со смежными ей другими локальными культурами; наконец, я- для- другого – это место данной культуры в глобальном, мировом контексте, ее глобальные устремления.

Взаимодействие этих смысловых центров в каждой культуре с аналогичными смысловыми центрами другой культуры в процессе их бесконечно развивающегося диалога и определяет характер межкультурных коммуникаций на каждом этапе исторического становления и развития всех культур и субкультур, становления и борьбы их самосознаний, взаимопониманий и представлений о своем месте в мировой культуре.

Глобальные устремления и амбиции различных локальных культур, даже принадлежащих одной исторической эпохе, как правило, весьма разнородны и не сводимы к одному «знаменателю».

Во многом это объясняется тем, что, во-первых, каждая история становления и эволюции локальной культуры различна и неповторима – по сравнению с историческими судьбами других локальных культур.

Во-вторых, связка каждого компонента той или иной культуры также формируется своеобразно, образуя смысловое «ядро» данной локальной культуры. Подобная связка непохожа на иные тройственные конструкции, составляющие смысловые «ядра» других локальных культур, а потому вполне эксклюзивна.

Наконец, в-третьих, амбиции каждой культуры, претендующей на всемирную значимость и «общечеловечность», в той или иной степени, как и ее менталитет, и сознание локальности этой же культуры, отягчены этнокультурными стереотипами, шаблонами, клише, окутаны «облаком» неверифицируемых мифов и легенд, символов и метафор, иллюзий и заблуждений и, таким образом, являются, в своей совокупности, сложным, многослойным, синкретическим образованием, глубоко укорененным в массовой психологии, религиозных и философских воззрениях, в политической идеологии, в коллективном бессознательном данной социокультурной общности.

Таким образом, диалог культур в общем виде всегда содержит три момента:

1) «свое», «особенное» – для каждой данной культуры;

2) «другое», или «чужое» для каждой данной культуры (являющееся одновременно «своим» для той культуры, с которой данная культура вступает в диалог);

3) «общее» для двух культур, объединяющее их между собой, делающее их различными составляющими мировой культуры, вообще – культурами.

В соответствии с общими представлениями о диалоге культур можно различать разные типы диалога культур:

а) автокоммуникация (диалог локальной культуры с самой собой в прошлом, настоящем или будущем, представляющий собой форму культурного самосознания);

б) диалог двух локальных культур между собой (включающий элементы согласия, несогласия и полемики, соревнования и противоборства);

в) диалог локальной культуры (или ряда локальных культур) с мировой культурой в целом (или культурой глобального мирового сообщества), направленный на выявление общечеловеческого, глобального содержания различных культур, их исторической и метаисторической общности.

Таким образом, вся история мировой и национальных культур складывается из множества диалогов культур, исподволь формирующих все культурные и цивилизационные идентичности.
Межкультурный диалог в жизни локальных культур

Локальные культуры на определенном этапе своего развития могут выходить за рамки своей локальной (в том числе исторической и этно-национальной) специфики и претендовать на «всемирность» и «общечеловечность», выражаемые тем или иным способом. При этом атрибут «всемирности», приобретаемый той или иной локальной культурой, являясь претензией частного феномена культуры представлять в том или ином аспекте мировую культуру как целое или феномен «общечеловеческого», тем самым свидетельствует о действительных отношениях, складывающихся в диалоге между той или иной локальной культурой и миром в целом. Рассмотрение подобных тенденций в контексте истории мировой культуры показывает, что преодоление локализма и прорыв во «всемирность» в большинстве случаев является не субъективной амбицией той или иной локальной культуры, а объективно ей присущим потенциалом развития ценностно-смыслового содержания (рано или поздно исторически актуализирующимся в форме диалога с другими локальными культурами и всемирной культурой в целом), постепенно развертывающимся, в процессе саморазвития данной культуры, во все более широком контексте межкультурных коммуникаций).

Отношение локальной культуры ко всемирно-историческому культурному целому, к культурной практике всего человечества очерчивает историческое место, занимаемое данной конкретной культурой в пространстве культуры мировой на определенный момент мировой истории. В ходе мировой истории место каждой локальной культуры, вступающей в диалогические отношения с другими локальными культурами и всем культурным миром, постоянно изменяется и не является постоянным.

Глубинная сущность культуры проявляется в ее тяготении к гармонии, равновесию, преодолению противоречий, общечеловечности, всемирности. Но это лишь одна, хоть и важнейшая, сторона культуры, – ее, так сказать, «внешняя» сторона, обращенная к всеобщему. Другая, не менее важная, сторона феномена культуры – так сказать, «внутренняя». Эта сторона, выражающая в культуре все ее конкретное, локальное, индивидуально-неповторимое содержание, обращена к ее субъекту, к ней самой. Диалогические взаимоотношения этих сторон культуры формируют Цивилизационную идентичность каждой локальной культуры в прошлом, настоящем и будущем. Менталитет – это способ обретения локальной культурой ее уникальности; глобализация – способ ее приобщения к всеобщему, саморепрезентация локальной культуры мировому сообществу как части общечеловеческого достояния. Ментальные и глобальные составляющие каждой отдельно взятой культуры как бы «смотрят» в противоположные стороны – вовнутрь и вовне культуры. Но, при всей своей диалектической противоположности, обе характеристики культуры по-разному свидетельствуют о ее идентичности на том или ином историческом этапе ее становления и развития.

Если менталитет – это самосознание локальной культуры (или цивилизации) как таковой, прочувствованное изнутри нее, в рамках данного ее природно-географического, этносоциального и исторического локуса, то глобальные ее ориентации – это самосознание локальной культуры в качестве одной из составляющих мировой цивилизации, в рамках глобального смыслового пространства, взгляд локальной культуры на самое себя извне . Таким образом, локальная культура как бы видит себя одновременно в разных зеркалах: не только в зеркале своей специфики (то есть в ряду смежных с нею или противостоящих ей иных локальных культур), но и в грандиозном зеркале мировой культуры как целого. В каждом акте диалога культур мы сталкиваемся с двумя измерениями культурной идентичности – локальным и глобальным.

Процессы глобализации, развертывающиеся в мире, начиная с последней трети ХХ века, и продолжающие активизироваться и расширяться в веке XXI, означают не только вписывание отдельных локальных культур в мировой культурный контекст, но и обретение каждой из них в той или иной степени всемирного значения, то есть своего глобального измерения . Очевидно, что подобные тенденции – тяготения локальных культур ко всемирности – возникли задолго до современных глобализационных процессов. Так, глобалитетом «дышат» походы Александра Македонского и крестовые походы Средневековья, гуманизм эпохи Возрождения и рационализм просветителей XVII–XVIII вв., великие географические открытия, начиная с путешествия Колумба или кругосветного похода Магеллана, и политика колониализма ведущих европейских стран, заставившая людей различной этнической и расовой принадлежности почувствовать противоречивое единство мира, великие революции, потрясшие мир, и мировые войны, вовлекавшие в горнило всемирного противостояния десятки стран, сотни народов, миллионы воюющих людей.

Наряду с ментальной проекцией локальной культуры на «экран» культуры мировой, мы можем наблюдать и обратный процесс – проекцию мировой культуры («всемирности») на локальную культуру, своего рода этноинтерпретацию глобализма. И те, и другие процессы имеют непосредственное отношение к глобализации.

Когда речь идет о «японизации» или «тайванизации» традиционной китайской культуры, об «африканизации» или «исламизации» западной культуры в ЮАР или Алжире, о «латиноамериканской эмиссии» (в виде знаменитых телесериалов и киноактеров) в США, Европу или Россию, об «американизации» европейской, исламской или российской культуры, мы сталкиваемся с локальными образами мировой культуры, то есть с феноменом перекодировки глобальных ценностей и представлений в терминах и образах той или иной локальной культуры. Локализация мировой культуры, разумеется, не является открытием ХХ века (например, пресловутые «Петровские реформы» в России являются типичным примером ранней российской локализации европейской культуры), хотя именно в ХХ веке локализация мировой культуры получила такое же широкое распространение в мире, как и глобализация локальной культуры.

Важный в истории России момент балансирования между глобализацией своего времени и локализацией конкретной культуры (на примере русской культуры XVI–XVIII веков) представил в своих работах Ю. Лотман. Культурно-исторический процесс в России ученый характеризует «сменой периодов самоизоляции», во время которых создается равновесная структура с высоким уровнем энтропийности, эпохами «бурного культурного развития», повышением информативности (непредсказуемости) исторического движения. Субъективно периоды равновесных структур переживаются как эпохи величия («Москва – Третий Рим») и метаструктурно, в самоописаниях культуры, склонны отводить себе центральное место в культурном универсуме (то есть претендуют на мировое значение и обладают глобальными притязаниями). Неравновесные, динамические эпохи склонны к заниженным самооценкам, помещают себя в пространстве семиотической и культурной периферии и отмечены стремлением к стремительному следованию, обгону «культурного центра» (в данном случае – Западной Европы), который предстает и как притягательный, и как потенциально враждебный (такие эпохи отличаются ярко выраженной локальностью и драматически переживают утрату своего былого мирового значения).

Во многих случаях локализация той или иной культурой достижений мировой культуры зависит от «культуры-посредницы». Например, в древности греческая культура выступала в качестве «ученой» и «художественной» культуры Рима, всей Римской империи, наконец, эллинистического Средиземноморья в целом. В Средние века латинская, византийская или древнеболгарская культуры выступали как культуры-посредницы при распространении христианства – глобалистской доктрины того времени – соответственно в Западной Европе, в Европе Восточной и в Древней Руси. На Востоке подобную же роль в исламизации множества тюркских и индоевропейских народов (своего рода также средневековой «глобализации» азиатских народов и их культур) сыграла классическая средневековая арабская культура периода Халифата (в языковом, психологическом и антропологическом отношениях – семитская). В Южной, Юго-восточной и Восточной Азии подобным образом распространялся буддизм, и роль культуры-посредницы выполняла тибетская культура. В эпоху колонизации Европой народов Азии, Африки и Америки такими культурами-посредницами были, прежде всего, английская, французская, испанская, португальская культуры Нового времени. Все эти и другие культуры-посредницы выполняли миссию культурной локализации в контексте своих культурно-исторических эпох и способствовали становлению и развитию глобальной роли самих культур-посредниц.

За время существования СССР глобализирующей культурой-посредницей советской империи, выполнявшей консолидирующую, интегрирующую, идеологическую, культурно-просветительскую, надэтническую и наднациональную функцию («пучок функций») по отношению ко всему множеству культур полиэтнического государства, была русская советская культура , трактуемая как средство межнационального общения (межкультурного диалога). Собственно, эта трактуемая вненационально русская культура и была смысловым и организующим стержнем всей многонациональной советской культуры, выступавшей, в известном смысле, как опыт глобализации на шестой части мировой суши. Все позитивные и негативные достижения и утраты советской культуры за время ее исторического существования и за его пределами (в постсоветский период – развитие культур стран-«осколков» бывшего Советского Союза) следует рассматривать именно в свете глобализационных процессов ХХ века.

В этом отношении советская культура может и должна рассматриваться как: 1) конгломерат культур, обладающих специфически советским менталитетом; 2) локальное сообщество гетерогенных культур, объединенных общностью отношений к мировому сообществу и общей международной цивилизационной миссией (советская локализация мировой культуры); 3) прообраз глобального единства народов и их культур в качестве единой мировой цивилизации (опыт советской глобализации). В каждом из этих качеств советская культура (до тех пор, пока она существовала как структурно-функциональное целое) претендовала на роль культуры-посредницы в масштабах мирового сообщества в целях консолидации «пролетариев всех стран», «мирового коммунистического и рабочего движения», объединения всех революционных и демократических сил, антиколониальных и национально-освободительных движений и т.п. Крушение СССР, кризис коммунистической идеологии, трансформации постсоветского культурно-политического пространства изменили значение советской культуры, но не поколебали ее глобального статуса как культуры-посредницы, в одном отношении – выполнившей свою миссию и даже в чем-то еще продолжающей ее выполнять, а в другом отношении – не справившаяся со своей заведомо утопической задачей – объединить человечество вокруг общей цели – построения коммунизма во всем мире и превращения всех культур – в советские и социалистические (а фактически – в постсоветские и посткоммунистические).

В простейшем случае локализация культуры определяется ближайшим культурным окружением данной локальной культуры. Часто локализация напрямую связана с континентальной принадлежностью (европеизм, американизм, африканизм и т.п.). Распространенным вариантом коннотации локализации является лингвистическое родство смежных культур (англо-саксонские, романо-германские, латиноамериканские, славянские, финно-угорские, полинезийские культуры, арабская культура и т.д.). Членение культур и цивилизаций по конфессионально-религиозному принципу (исламская – христианская, суннитская – шиитская, православная – католическая и протестантская, буддистская – индуистская и пр.) также относится к квалификации локализаций.

Особо следует отметить те случаи, когда та или иная конкретная культура имеет два и более локальных контекстов, значимых для ее функционирования и интерпретации. Так, например, русская культура с древнейших времен существует в двух разных локальных контекстах: один – это славянские культуры (начиная с восточных славян, затем – южные и, наконец, западные славяне); другой контекст – культуры народов России (тюркские и финно-угорские, в первую очередь; затем – северокавказские, палеоазиатские культуры Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока и т.д.). Для истории русской культуры важны оба локальных контекста, но характерно, что со временем значение первого из них, славянского , постепенно убывает, осложняясь конфессиональными, политическими и межэтническими факторами, а второго, евразийского , постепенно возрастает, несмотря на конфессиональные и этнические барьеры, что, несомненно, связано с действием интегративных механизмов имперского типа – как в дореволюционное время, так и в советский период истории русской культуры и интенсивностью соответствующих диалогов культур в России и СССР.

Приведу и другие примеры двойственных локализаций. Армянская и грузинская культуры, длительное время развивавшиеся в окружении исламских культур и кавказских народов, с одной стороны, сформировались в условиях кавказского локального контекста; с другой стороны, в трудном противостоянии чуждым культурным тенденциям отстаивали свою христианскую идентичность, в той или иной степени ориентированной на европеизм и отталкивающейся от принадлежности азиатскому Востоку (арабским, персидским, турецким и иным влияниям). Христианская идентичность этих закавказских культур способствовала формированию локализации, включающей российскую и европейскую составляющие. Оба типа локализации – кавказский и русско-европейский – в своем противоречивом сочетании привносят и в армянскую, и в грузинскую культуры острую конфликтность и напряженный динамизм.

Особый интерес представляет проблема локализации еврейской культуры, важная для понимания российской культуры в целом. Культура народа, в течение многих веков пребывающего в рассеянии, не могла не породить двойственный локалитет. С одной стороны, народ, хотевший сохранить свою национальную идентичность, должен был культивировать свои древнейшие традиции (иврит, иудаизм, религиозную и бытовую обрядность, восходящие еще к изначально древнепалестинским истокам). Здесь культура реализовала диалог со своим историческим прошлым. С другой, – народ не мог не стремиться к культурному выживанию в инокультурной среде, а потому интенсивно адаптировался к окружающим культурам – испанской, немецкой, польской, украинской, белорусской и русской – путем диалога со смежными культурами. В частности, идишистские традиции во многом объясняются адаптацией еврейской специфики к немецкой культуре на определенном этапе миграции евреев и межкультурной коммуникации народов в средневековой Европе.

Так, сформировались два взаимодополнительных локальных контекста еврейской культуры – израильско-палестинский и европейский, одинаково важные для культурного самосознания евреев и формирования соответствующей культурной идентичности (ашкеназской, сефардской и др.). С первым локальным контекстом связано становление еврейской глобальной идентичности (иудейской мессианской идеи и концепции мирового сионизма), со вторым – не менее характерная тенденция еврейской культуры глобального порядка – космополитизм как культурная форма надэтничности (тоже своего рода глобализация, правда, уже не чисто еврейская).

По-своему интересен многомерный контекст локализации культуры США, во многом сопоставимый с российским. Один аспект американской локализации – это продолжение и развитие общеевропейского глобализма (евроатлантизм), на американском континенте сближающий США с Канадой; другой американский локальный контекст имеет сильнейшую «привязку» к туземным культурам (это, прежде всего, память о культуре североамериканских индейцев, но в то же время – и других пластах мезоамериканской культуры); в-третьих, это афроамериканская локализация, принципиально важная для этноидентичности чернокожего наследия Соединенных Штатов, но сегодня все больше приобретающая всемирное значение; наконец, в-четвертых, это латиноамериканский локальный контекст, объединяющий США с другими народами и культурами американского континента. Именно «четырехзначный» локальный контекст культуры Америки, вызванный к жизни многомерностью локальных диалогов культур на континенте, предопределил ее мировой статус как «мельницы наций», микширующей всевозможные менталитеты, т.е. способствовал формированию американского варианта глобализации с его претензиями на мировое господство и военно-экономический монополизм, на установление в мире «нового мирового порядка» и утверждение принципа «однополярности».